Интервью. Фархад Касенов. «ШОС vs БРІКС: межі «антизахідного блоку», роль Китаю й Туреччини».

Фархад Касенов- директор исследовательского центра A+Analytics (Казахстан).

Виталий Барвиненко (В.Б.):
Здравствуйте, друзья! В эфире геополитический проект Института Дунайских исследований. Сегодня у меня в гостях известный эксперт из Казахстана, руководитель одного из аналитических центров страны Фархад Касенов. Господин Касенов, рад приветствовать вас и благодарю за участие.

Фархад Касенов (Ф.К.):
Добрый день! Спасибо за приглашение.

Саммит ШОС: итоги и «предел расширения»

В.Б.:
Начнём с главного: как вы оцениваете недавний, юбилейный саммит ШОС? И где сегодня реальная «добавленная стоимость» этой организации?

Ф.К.:
Этот саммит подвёл черту под важным этапом эволюции ШОС. Исторически её задумывали как экономическую платформу с усиливающейся ролью Китая на постсоветском пространстве. По мере расширения повестка становилась шире, а вот степень согласованности — уже нет. На нынешнем этапе ШОС приблизилась к пределу расширения: рост числа участников повышает разнонаправленность интересов и снижает глубину общих решений. В итоге организация сохраняет ценность прежде всего как дипломатическая площадка и экономический формат, а не как центр выработки единых политических линий.

В.Б.:
То есть проблема — в разнонаправленных интересах крупных игроков?

Ф.К.:
Именно. Посмотрите: Китай критически зависит от внешних рынков сбыта; Индия быстро наращивает промышленный потенциал и становится конкурентом Китаю; Россия погружена во внутреннюю и внешнеполитическую конфронтацию и санкционную повестку; у Ирана — собственная долговременная траектория под санкциями. Свести такие векторы в единую политическую позицию крайне сложно. Поэтому итоговые документы ШОС зачастую выглядят как компромиссные декларации без жёстких обязательств.

ШОС и БРИКС: сходство, различия и миф об «антизападном блоке»

В.Б.:
В чём принципиальные отличия ШОС и БРИКС с точки зрения состава и содержания?

Ф.К.:
Пересечение заметное, но БРИКС географически шире — в него входят крупные экономики «Глобального Юга» из Азии, Африки и Латинской Америки. При этом БРИКС изначально возник как умозрительная экономическая конструкция: клуб крупных развивающихся стран, а не военно-политический союз. ШОС исторически укоренена в азиатском регионе и стартовала как платформа доверия и экономического взаимодействия на пространстве вокруг Китая и Центральной Азии.

Главное: ни ШОС, ни БРИКС не являются антизападными блоками. И Китай, и Индия структурно завязаны на рынки и технологии развитых экономик. Поэтому рассказы о формировании «антизападного альянса» — скорее внутриполитическая риторика отдельных стран, чем реальность.

Политическая эффективность ШОС: где потолок?

В.Б.:
Можно ли ожидать от ШОС реального влияния на политические решения?

Ф.К.:
Сдержанно. Есть сферы, где ШОС полезна — антитеррор, приграничное взаимодействие, инфраструктура, экология. Но как орган выработки политических решений с обязательным исполнением ШОС ограничена разнонаправленностью интересов. Мы видим это, например, по повестке войны России против Украины: Китай говорит о прекращении огня и диалоге, Россия апеллирует к «первопричинам» — позиции расходятся.

Роль ООН: слабость механизмов и незаменимость площадки

В.Б.:
Вы не раз подчеркивали слабость ООН. Но Казахстан и лично президент Токаев часто обращаются именно к ООН. Почему?

Ф.К.:
ООН объективно ослаблена архитектурой СБ и правом вето, но при этом остаётся единственной глобальной универсальной площадкой. Для так называемых «средних держав» (Казахстан, Азербайджан и др.) это критично: именно на Устав ООН опираются признанные границы и принципы суверенитета. Если убрать ООН из уравнения, опора остаётся лишь на двусторонние договоры, чья действенность, увы, может обнуляться силой. Поэтому логика проста: мы выступаем за реформу и усиление ООН, одновременно продолжая использовать её как глобальный легитиматор.

 «Каспийский узел»: экология, безопасность и Срединный коридор

В.Б.:
Перейдём к Каспию. Президент Токаев называет экологическую повестку Каспия критической и предлагает международный механизм на базе Казахстана, причём не только в рамках ШОС, но и ООН. В чём мотивация?

Ф.К.:
Каспий — это узел проблем и возможностей.

• Экология: обмеление, загрязнение, массовая гибель каспийского тюленя — это маркеры системного кризиса.
• Безопасность: регион вовлечён в логистику конфликтов; из Каспия наносились удары по Украине — для нас это болезненно и принципиально.
• Экономика и логистика: Срединный (Средний) коридор — реальная альтернатива морским маршрутам Китай–Европа в случае их блокирования, плюс диверсификация транспортных нитей.

Отсюда и стратегия: выносить каспийскую повестку на ООН и другие площадки, добиваясь международной координации там, где региональные форматы ограничены.

 «Россия–Китай–Индия» как антизападный альянс: реальность или риторика?

В.Б.:
Российские эксперты активно говорят о складывающемся «антизападном» треугольнике Россия–Китай–Индия. Насколько это реалистично?

Ф.К.:
Скептически. И Пекин, и Нью-Дели не заинтересованы в лобовой конфронтации с Западом — рынки, капиталы, технологии им жизненно необходимы. Более того, Индия и Китай — конкуренты в Азии. Риторика о «блоке» — товар для внутреннего потребителя. Она может усиливаться или затухать в зависимости от политического цикла в США и ЕС, но структурной основы для устойчивого антизападного альянса нет.

Турция: наблюдатель в ШОС, лидер тюркского мира

В.Б.:
Какую роль играет Турция в статусе наблюдателя ШОС и почему не стремится к полноправному членству?

Ф.К.:
Потому что Анкара ведёт собственную игру. Турция — сердцевина тюркского мира и опирается на Организацию тюркских государств. Она расширяет влияние через ВПК (БПЛА), инфраструктуру, энергетику, образование, работает с Казахстаном, Азербайджаном, Узбекистаном. Анкара добивается, чтобы коллективный голос тюркских стран звучал громче — в том числе в ООН и в Европе. Полное членство в ШОС сузило бы манёвренность: статус наблюдателя даёт максимум гибкости без политических ограничений.

Выводы: где реальный смысл многосторонних форматов сегодня?

В.Б.:
Если подвести итог, каков «баланс пользы» подобных объединений?

Ф.К.:
Они нужны как площадки для диалога и координации (экономика, логистика, безопасность, экология). Но ожидать от них жёстких политических решений на фоне противоречий между ключевыми игроками — наивно. ШОС — это клуб компромиссов; БРИКС — форум интересов Глобального Юга, а не антиблок. ООН — слабая, но незаменимая для «средних держав» рамка легитимности. Каспий — тест на способность соединять экологию, безопасность и коридоры поставок. Турция играет шире азиатских форматов, конструируя собственную архитектуру влияния.

В.Б.:
Благодарю за обстоятельный разговор, господин Касенов.

Ф.К.:
Спасибо вам. Рад был обсудить темы, которые действительно определяют повестку региона — от Каспия до Срединного коридора и роли международных институтов.